9 ноября в саратовском Новом драматическом театре «Версия» состоялась премьера спектакля по пьесе А.П. Чехова «Чайка» в постановке художественного руководителя театра Виктора Сергиенко.
Хрестоматийная чеховская пьеса не зря вновь и вновь манит режиссеров: в ней много загадок и огромное место для маневра, можно трактовать героев как угодно. Есть в этой пьесе и ловушка: в спектаклях с названием «Чайка», казалось бы, главной героиней всегда должна быть Нина Заречная. Ан нет — на первый план практически всегда вырывается Константин Гаврилович Треплев.
Спектакль «Версии» не стал исключением. Здесь с самого начала заявлен трагический герой — и Александр Овчинников в этой роли более чем убедителен. С первого до последнего его появления на сцене мы следим за тем, как уровень и градус страданий Кости Треплева неуклонно повышается. В начале пьесы он не просто дает нам точку отсчета: «Моя мать меня не любит». Он, готовясь к представлению, готовится к провалу. В нем нет ни грамма предвкушения, волнения, возбуждения, но есть напряжение и даже обреченность, а сцена становится помостом для экзекуции.
В спектакле создается череда ярких второстепенных образов, которые лишь оттеняют проблемы главных героев. Суровый управляющий, терроризирующий хозяев недостатком лошадей, — Андрей Ханжов в этой характерной роли очень хорош. В красноречивой спине практически бессловесного слуги Яши (Александр Котелков) больше решимости и цельности, чем в главном герое. Дорн Игоря Абрамовича себе на уме, вроде бы всегда оказывается в гуще событий, но нет, к этой шкатулочке с секретом ни у кого не найдется ключа.
Особенно яркой получилась пара Маша — Медведенко. Валентине Домниковой и Александру Демидову удалось превратить этих второстепенных героев в мощную антитезу главным героям. Это они в спектакле живут, трепещут, верны своей любви, последовательны в привязанностях и глубоко несчастны, но без истерик, заламывания рук и трагических поз, браво! Вот она, настоящая любовь, без эгоизма и заламывания рук.
Художник Юрий Наместников поместил героев в условное пространство: столы-трансформеры, стулья и экраны из сетки-рабицы, за которыми колышутся на ветру камыши. Ледянящая и символичная атмосфера: герои, словно птицы в клетке, мечутся в замкнутом пространстве своих желаний, ломают крылья и души, смиряются.
Образы главных героинь художник объединил визуально: обе в белом в начале, обе в черном в конце. Нина Заречная (Элина Сорокина) и Аркадина (Евгения Смирнова) в этом спектакле — две стороны одной медали, две функции, убивающие Костю Треплева. Заречная — холодная и отстраненная, Аркадина — жеманная и вздорная. В обеих нет ни капли любви, которой так ждет герой.
В конце спектакля брат Аркадиной называет себя «человеком, который хотел». Виктор Сергиенко на протяжении всего спектакля показывает зрителям, что каждый из героев хочет больше, чем имеет. Они постоянно запрыгивают на стулья, на стол (он же — сцена), словно пытаясь прыгнуть выше головы. Лишь одному герою этого не дано — Тригорину. Он вроде порывается рядом с Ниной, но не может. И это его приговор. Антон Титов в этой роли показывает нам все изъяны тригоринской души. Безвольный подкаблучник, на первый взгляд, все-таки способен встрепенуться, ожить от признания Нины. Но нет в нем ни жизненной силы, ни энергии, чтобы поддержать в себе этот огонь, и он гаснет и остается хитрым приспособленцем (вроде бы и рвется из-под гнета Аркадиной, но нет, просто аккуратно ссаживает ее с колен — удивительно точно характеризующая героя сцена). Тригорин просто использует привязанности двух главных героинь, ничего не отдавая взамен.