В театре драмы прошли премьерные показы спектакля «Тень» по пьесе Евгения Шварца в постановке Александра Созонова.
Шварц взял эпиграфом к пьесе цитату из автобиографии Андерсена: «Чужой сюжет как бы вошел в мою плоть и кровь, я пересоздал его и тогда только выпустил в свет». Эти же слова стали цитатой к постановке Александра Созонова: знакомый сюжет заиграл новыми красками, обзавелся запоминающимся визуалом, словом, зазвучал очень современно.
На сцене возникает сказочный город, созданный призрачным сиянием люминисцентных ламп (сценография Александра Созонова и Евгения Лемешонка). Визуальный ряд спектакля обогащается видеорядом, транслируемым здесь и сейчас на два огромных экрана, внутрь которых помещена сцена. Этот киношный эффект «крупного плана» используется во время монологов и ключевых сцен и исключительно работает на зрителя (теперь даже с последнего ряда балкона можно разглядеть малейшие нюансы актерской игры) и на концепцию – по силе воздействия мало что может сравниться с этим приемом.
В визуальном ряде спектакля режиссер сознательно создает несколько мемов, иногда даже путем доработки реплик героев, и вот уже принцесса изрекает докторхаусовское «Все люди лгут», а доктор «излечивает» своих пациентов соломоновским «И это пройдет». Помимо этих хорошо знакомых мемов возникнут новые: «Не радуйтесь раньше времени» и «Это не будет иметь успеха». В этом ярком, насыщенном визуалом кошмаре существуют герои старой сказки: сказочные людоеды, мальчик-с-пальчик, сюда попадает ученый Христиан Теодор, цель которого – ни много, ни мало – сделать людей счастливыми. Но вот беда, ему на глаза попадается принцесса, которая по странному совпадению занята поисками будущего мужа. И вот в окружении таких странных персонажей начнется сказка о любви, о преданности, о честности перед самим собой и о верности принципам. Все эти идеалы будут последовательно отвергнуты практически всеми персонажами – ведь на всю сказку припасено всего два положительных героя, но о них позже.
И первое явление в ряду беспросветных лжецов, честолюбцев, интриганов и просто людоедов – Юлия Джули. Выбор Татьяны Родионовой на эту роль – абсолютная неожиданность и одно из открытий спектакля, да и решение этого образа режиссером далеко от привычного. Она, как поломанная кукла, воспроизводит заложенные в нее фразы, она жеманна в каждой своей позе, она ломается, кривляется, неестественно смеется, и кажется, что это не кончится никогда. Актриса феерична, истерична, и все это с приставкой гипер. Предательство Юлии Джули — абсолютно логичное решение, ведь в этой стране логически обосновывается все, даже решение съесть человека, а потому стоит ли терять голову из-за уже принятого решения!
Принцесса – не иначе как дальняя родственница Снежной королевы – холодна, невозмутима и расчетлива, полная противоположность Юлии, но пораженная сходным недугом. Зоя Юдина в роли этой ледяной леди вызывает как минимум озноб, но и в ней проснутся эмоции, когда Тень вслед за хозяином потеряет голову. Кажется, ее гнев способен вызвать ураган — и вот перед нами не просто расчетливая предательница-принцесса – а злобная фурия, ведьма.
Первый министр и министр финансов (Владимир Назаров и Виктор Мамонов соответственно) – две абсолютно логичные функции. Жестокие, беспринципные, готовые на все ради сохранения места под солнцем.
Александр Каспаров в роли главного антагониста просто шикарен: он наслаждается подлостью, низостью, коварством своего персонажа. В его распоряжении лишь одна краска – черная, – но использует он ее мастерски: сначала вкрадчиво черный, затем пробует свою силу, и вот он уже безудержно черен. А в кульминации, когда Тень произносит свой страшный монолог, его огромное изображение транслируется на экран в негативе, что еще больше усиливает эффект произнесенных слов.
Александр Созонов играет со смыслами и образами. Из небольшой детали – совета Христиану Теодору «смотреть на все сквозь пальцы» рождается цепь последовательных образов: сначала жест в виде решетки, которым принято обозначать места не столь отдаленные. Затем этот значок превращается в другой символ – хэштег: #стабильность – лозунг новоиспеченного короля Теодора I Конкретного (еще одна придумка режиссера, которой не найти в оригинале, но которая иронично отражает зловещий образ Тени). И вот здесь-то эти два образа совмещаются – получается стабильность за решеткой. Ведь как ни поднимай эту стабильность – все выше и выше, чтобы она доминировала в пространстве, но страх и неуверенность в душах горожан от этого не убавятся.
Костюмы Юрия Наместникова только довершают общую картину: кокошники (и для принцессы – нарядный, и для пациентов – попроще), шотландский килт и платья, полосатые как тюремная роба, для лакеев — что-то среднее между БДСМ-одеждой, формой полицейских и костюмом Георгия Милляра в роли Кощея с хэллоуинскими примочками в виде вампирских клыков. Впрочем, клыками обзаведется и толпа, вот тут-то и появится подозрение, что жители этого «сказочного» города – всего лишь зомби, от которых требовать человечности не стоит.
В этом черном-черном городе среди черных-черных душ ровно два светлых пятна: тихая и скромная Аннунциата (Дарья Ревина) и тот самый ученый (Андрей Седов). Роль такого «луча света в темном царстве» — самое сложное, что можно представить для актера: герой, противостоящий всему этому сказочному мракобесию, без тени сомнения, без внутренней борьбы – в общем, абсолютно идеальный персонаж. Здесь легко скатиться в дешевый пафос и приторность, но ни того, ни другого не случается. Андрей Седов в этой роли максимально лиричен. Его простодушие и честность – абсолютно естественны, а потому его словам легко верить и легко принять «дефиле в закат» под ручку с Аннунциатой.
«Тень», написанная в 1940 году и долгое время стоявшая в одном ряду со «Снежной королевой» и «Сказкой о потерянном времени», – это, по сути, генеральная репетиция «Обыкновенного чуда», «сказки для взрослых», которая будет написана 16 лет спустя. А кто сказал, что взрослым не нужны сказки? В окружающем нас мире полным-полно условностей и правил, почти как в сказке (ведь это основополагающее свойство придуманных миров). И только в сказке нас ожидает счастливый конец. Ну, разве ж мы его не заслуживаем?