В театре драмы, музыки и поэзии «Балаганчикъ» состоялась премьера спектакля «Пушкин. Две поэмы».
За лаконичностью названия скрываются, казалось бы, «несовместные» «Полтава» и «Граф Нулин», но стилистический прием антитезы здесь играет важнейшую роль, не только работая на контрастах действия, но и искусно манипулируя эмоциями зрителей.
Режиссер Олег Загуменнов оставил в «Полтаве» только конфликт Мазепа-Мария-Кочубей, без «ура, мы ломим, гнутся шведы», поэтому все внимание зрителя приковано к трагическим поворотам судеб главных героев. Излишне говорить, что при такой подаче главное – драматический накал, и его полностью обеспечивают актеры «Балаганчика».
Михаил Юдин – коварный, своевольный, влюбленный, ожесточенный и, наконец, трагически сломленный Мазепа. Рядом с ним – нежная и любящая, а в завершение — потерянная Мария (Наталья Карпова). Станислав Шалункин и Елена Смирнова – чета Кочубеев – точны в малейших нюансах эмоций. Гордость и мужество Кочубея почти физически ощущается в сценах допроса и казни.
Сценография Олега Загуменнова лаконична – черный занавес, белые доски и табуреты, которые складываются и в палисад (или частокол?), и в тюремную камеру, и в эшафот, и в межкомнатые перегородки. В самом начале это просто подручный материал, из которого потом строят декорации. В постоянном перемещении — бесконечное количество смыслов, и режиссер предоставляет возможность каждому по-своему их прочесть. Мария робко ступает в неизвестное, сначала балансируя между родными и Мазепой, осторожно, как по канату, обходя мать, запертую в границах своих представлений о чести, а затем решительно меняя вектор жизни. Дверной проем становится и рубежом, через который проходит Мазепа, и багетом для портретов. Качели для Мазепы – символ предстоящего мучительного выбора, а ряд персонажей в заключении (белые доски резким росчерком отделяют их друг от друга) – картинная галерея героев минувших дней, или зарубки на память?
Отсутствие военных событий в спектакле особенно остро ставит перед зрителями и вопрос о роли личности в истории. Предательство Мазепы воспринимается через призму личных событий, мощь трагедий, переживаемых каждым героем, затмевает политическую подоплеку и просто завораживает, заставляя затаить дыхание.
Из трагедии – в изящную шутку: не успели зрители перевести дух, а колокольчик графа Нулина уже отвлек Наталью Павловну от чтения романа, и вот уже зал смеется над простодушной барыней и незадачливым ловеласом. Герои Михаила Юдина и Елены Смирновой невероятно смешны, и достигается это с виртуозной легкостью – где полутонами интонаций, где чрезмерностью поз и жестикуляций. В костюмах на контрасте с первой частью спектакля преобладает белое, действие ускоряется, увлекая стремительностью и юмором пушкинских строк.
«Балаганчику», много лет увлеченно и трепетно исследующему творчество поэтов и писателей XX и XXI века, очень идет летящий росчерк великого русского поэта. Многогранность, мудрость и легкость, с которой Пушкин говорит о самых сильных переживаниях и самых неоднозначных исторических событиях – все по плечу театру. Остается надеяться, что обращение к Золотому веку русской поэзии не будет единичным.
