В январе состоялся объединенный рок-фестиваль, посвящённый 25-летию фестивального рок-движения в Саратове. Своими впечатлениями и размышлениями о фестивале с нами поделился председатель жюри «Желтой горы» Андрей Руфанов.
25 лет спустя… Какие воспоминания остались о первом фестивале: от идеи и организации до участников и лауреатов.
Первый фестиваль был похож на энергетический взрыв. Это меньше касалось самой музыки и ее качества. Просто в тот момент большая страна была перед большим распутьем. Она то ли готовилась войти во вторую гражданскую войну за время одного сурового для России века, то ли рухнуть и развалиться, то ли куда-то взлететь, скинув оглобли социализма. Музыка и молодежь были всегда на передовой, и на том фестивале столкнулись в прямом смысле лохматые первые битники и качки с заводских окраин – будущие «бандиты».
А идея феста, как говорится, «висела в воздухе». Уже год-другой действовал в городе рок-клуб, прошло несколько первых концертов. Потом вышло объявление в «Заре молодежи», комсомол вынужден был закрывать ситуацию, и Саша Орлов (тогда второй секретарь горкома) взял на себя смелость довести горячие разговоры вокруг фестиваля до реального трехдневного события. В итоге в четырех отборочных концертах играло семнадцать предварительно отобранных членами жюри команд и три автора-исполнителя. Лучшие из них попали на пятый за три дня концерт с приставкой гала. Гран-при в 87-м взяла группа «Запретная Зона» (ее название и тексты, наверное, наиболее соответствовали времени), но главное было – не песни и лауреаты, – а некое ощущение свободы. Теперь, мол, все это можно!
«Рок-н-ролл мертв, а мы еще нет»… По-моему, это было гениальное предвидение БГ – 10 лет спустя золотой век русского рока завершился, а серебряного, по всей видимости, еще нужно дождаться. А Вы как думаете? Как оцениваете качество саратовского рока и самого фестиваля тогда и теперь?
В 87-м мне все, или почти все, нравилось. Это сейчас, с годами, пришло понимание, что вместо музыки и инструментов на сцене больше занимали желание и характер. А о роке в целом я не согласен с тем, что мы находимся на каком-то закате. Особенно здесь «в глуши», где и рассвета толком еще не было. Но вот вчера мне позвонил друг, человек с очень тонким пониманием музыки, и признался, что прослушал оба саратовских сборника независимой музыки SIM-2012 с большим удовольствием. И хотя SIM шестой год делает Юра Швам (поклон) – это похвала всем, кто как-то приобщен к рок-движению. И я советую всем сомневающимся просто найти эти диски и прослушать от и до. И убедиться, что по количеству идей, тем, звукосведению саратовские музыканты выросли до очень хорошего уровня. Но при этом и в стране, и на отдельно взятой территории губернии не хватает людей, способных остро и одновременно красиво спеть на родном языке. Поэтому на первом фестивале были сплошь и рядом «комиксы», а на второй «Желтой Горе» в рамках концерта SIM только «Комикsы» Васи Уриевского. Лично во мне засела и крутится ироничная «Песня ни о чем» целого нового поколения. Но рок-н-ролл не мертв – он просто меняется вместе с нами.
Два лауреата фестиваля поют на английском. Почему? Не хотят усложнять? Есть хороший вокал, неплохие музыканты – а текст вторичен?
Скажу больше – из ста пятидесяти нынешних саратовских команд примерно две трети имеют английское название. Считается, что английский язык более благозвучный, но прорыв последних лет украинского рока, думаю, хотя бы отчасти говорит о некой надуманности этого постулата. Я несколько лет назад расстался с солистом группы в тот момент, когда он пытался самоутвердиться, выпевая английскую тарабарщину.
Безусловно, сложно писать хорошие тексты, а в команде часто некому. Обращаться к поэтам – не принято. Читать поэзию – не принято и некогда. Музыканты неоднократно говорили мне, что им проще отталкиваться от музыки. Но скажите мне, кто на постсоветском пространстве прорвался за счет одной музыки?
Поделитесь личными впечатлениями: совпали ли они с решением жюри? Были ли споры, или картина сразу была однозначная?
Обсуждать жюри, которое я сам подбирал по человечку? Скажу, что я благодарен, Сергею Мирову и Дмитрию Суркову. Они дважды за полтора года нашли время посетить Саратов, и провести такую сложную работу вместе с местными сотоварищами, как мне кажется, очень точно и справедливо. Мне кажется, что итоговый результат абсолютно сошелся с общим мнением зала, хотя споры в процессе выбора номинантов, конечно были. А куда же без них?
Правда ли собираетесь менять формат: «Желтой Горе» тесно в рамках рок-фестиваля? Движемся в сторону рэпа и open-air?…
Я плохо представляю рэперское пространство Саратова и Поволжья, но идея, поданная Алексеем Колобродовым, занятная. Как раз-то у рэперов есть хорошие тексты. Может, на третьей получится.
И, конечно, любой фестиваль должен стремиться масштабироваться, расти, а значит, выбираться «на воздух». Но open-air, как и все в этой жизни, нужно заслужить.
По-моему, всех на фестивале очаровала девчушка, сидевшая на папиных плечах. Какая музыка звучит в Вашем доме? Что дочка слушает?
Младшей в ее неполных пять лет еще рано ходить на рок-фестивали. В два-три года Арина наслушалась с мамой Ваенгу, а сейчас ей ближе по духу музыка из старых русских мультфильмов и кинофильмов. И я бы не хотел что-то форсировать…
Наш журнал выходит в канун 8 Марта. Как Вы обычно поздравляете своих домашних с этим праздником?
Женщины, как совершенное создание природы, достойны приходу весны, цветов и наших горячих поцелуев. Радостные слова иногда ложатся на бумагу, а будь я музыкантом, то точно выдал бы мажорный аккорд. Или целую песню. Что-нибудь про любовь…